Ксения, Ксеньюшка, Андрей Феодорович

06 Июня 2017 14:13
2037
Ксения, Ксеньюшка, Андрей Феодорович
Петербург конца XVIII века. Шумный, многолюдный. Конные, повозки, побирушки, спешащие прохожие смешивались в одну суетную толпу и с самого утра заполняли улицы города. Од Лахтинской по Большому проспекту Петроградской стороны двигается похоронная процессия. Людей немного, все больше военные в парадных мундирах, мужчины разного возраста в штатском, стайка женщин в темных платках, пару старушек. Прямо за гробом, где, обычно, идут родственники, сбились в кучку несколько человек и, немного в стороне от них, держался молодой мужчина, юношеского телосложения и нелепого вида. Военный камзол, как со старшего брата, на пару размеров больше, выглядел на нем аляповато, так же обстояло дело и с кафтаном. Полковничьи штаны с лампасами и картуз дополняли странный наряд. Прохожим, которые равнялись с процессией, уже было понятно, что это – женщина, нацепившая на себя мужской военный мундир. Встречные перешептывались, кто-то, смеясь, показывал пальцем, кто-то молча удивлялся, некоторые справлялись о том, кого хоронят, и узнав, что преставился молодой военный, а за гробом идет его 26-летняя жена, сочувствующе кивали: «С горя помутнилась рассудком. Ну ничего, пройдет».

Тем временем, близкие, провожавшие в последний путь Андрея Феодоровича Петрова, прошли вдоль Князь-Владимирского сквера и вышли к старому кладбищу, сплошь поросшему плакучими ивами да лохматыми елями. В тени одной из них и оказалось последнее пристанище того, кто при жизни был певчим придворного хора.

Прощание проходило быстро и как-то скомкано. Родные недолго поплакали, казалось, для проформы; батюшка быстренько, словно смущаясь происходящего, закончил отпевание; жена стояла в сторонке и все твердила про себя: “Умерла моя Ксеньюшка, один я остался”. Присутствующие хористы, бывшие коллеги покойного, негромко и заунывно пропели «Вечную память» и разошлись, не дожидаясь приглашения на поминальный обед. Через час над скромным могильным горбиком остался только этот, не то мужчина, не то женщина, да еще переминался с ноги на ногу кладбищенский сторож, все еще надеющийся на гробовую копеечку.

Ксения Григорьевна Петрова (так звали безутешную вдову) поднялась на ноги, обтрясла влажную землю с коленок штанов и, покопавшись в карманах мундира, нашла несколько серебряных монеток. Их и протянула старику-сторожу. «Помолись, отец. Ксения моя преставилась», – бросила, не глядя и устало побрела дорожкой старого кладбища. Сторож перепугано перекрестился: «Совсем, бедная, умом тронулась», – и стал близоруко присматриваться к табличке на деревянном кресте. «Андрей Феодоровичъ Петровъ», – надпись пестрела свежей краской и твердыми знаками. «Упокой, Господи!», – еще раз перекрестился старик.

А через несколько дней на улицах Петербурга снова можно было видеть странную женскую фигуру в мужском платье. Появлялась она с самого утра и до глубокой ночи ее можно было увидеть то тут, то там. Близких у нее не было, а родственники мужа перестали воспринимать ее всерьез после того, как она решила подарить Параскеве Антоновой, снимавшей у Петровых комнату, дом в приходе Матфиевской церкви, оставшийся после смерти супруга. Узнав о таком решении вдовы, они даже подали прошение начальству умершего Андрея Феодоровича, прося не позволять Ксении в безумстве раздавать свое имущество. Однако после соответствующего обследования было вынесено заключение, что она совершенно здорова и вправе распоряжаться своим добром так, как сама сочтет нужным.

А она посчитала, что имущество свое надо раздать бедным, деньги же снести в церковь за упокой души «рабы Божией Ксении». Так, раздав все, что имела, в одном только мужнином костюме вдова начала свое странствие улицами столицы. Жестокие порядки, царящие там, похоже, совсем не беспокоили молодую женщину, и она даже не реагировала на всяческие нападки и насмешки прохожих, нищих и, особенно, мальчишек. Шаловливые сорванцы часто досаждали «Андрею Феодоровичу» и глумились над блаженной, прозываясь, дразнясь и попросту издеваясь над ней. Та терпела и лишь однажды, когда жители уже стали почитать ее за угодницу Божию, им довелось увидеть блаженную в страшном гневе после нападок обнаглевших юнцов.

Год за годом зиму сменяло лето, палящий зной приходил на смену стуже, а несчастная вдова все так же кротко и незлобиво с молитвой на устах бродила улицами Петербурга. Днем ее видели в городе, в основном, на Васильевском острове, а ночь женщина встречала, укрываясь от глаз людских, в поле. Говорила, что там присутствие Божие «более явственно». Молилась до рассвета, попеременно кладя поклоны на все четыре стороны, а утром возвращалась на улицы Петербурга.

На первый взгляд, ее хождения были бесцельными, и прохожие часто просто пожимали плечами, мол блаженная, что с нее возьмёшь. Но более внимательный взгляд мог приметить, что в глазах женщины не было ни тени сумасшествия или глупости, сколько б она не твердила, что «Андрей Феодорович не умер, но воплотился в меня, Ксению, которая давно умерла» и тому подобные глупости. Если кто подавал ей копеечку милостыни, она смиренно принимала и благодарила, но не у каждого – только у людей добрых и сердечных. Всегда брала только одну копейку – «царя на коне» – и сразу же отдавала таким же нищим, как и сама.
Со временем мужнина одежда износилась и истлела. Ксению стали видеть неизменно в жалких лохмотьях – красной кофте и зеленой юбке – и в рваных башмаках на босых, распухших от мороза ногах. Добродушные петербуржцы часто предлагали ей теплую одежду и обувку, но блаженная и слушать не хотела. Она, казалось, вообще никого не слушала и жила по правилах, понятных только ей одной. Но вскоре окружающие стали замечать глубокий смысл, кроющийся в ее поступках и делах. Приметили даже, что если Ксения просила что-нибудь, это было знаком грядущей невзгоды или беды для того, у кого было прошено и, наоборот: если кому подавала, то получателя в скором времени ждала нечаянная радость. Со временем «Андрея Феодоровича», стоило ей появиться на улицах и рынках города, безчисленные торговцы стали наперебой приглашать к себе в лавку, – отведать от предлагаемого товара или угоститься чем-то. Вся столица знала, что если Ксения берет что-то у хозяина, торговля его бывает очень удачной. Мамаши-наседки, только завидя Ксению, громко вопя, спешили к ней со своими чадушками с просьбой благословить или хоть погладить ребенка по голове, блаженные в святом убеждении, что даже прикосновение «Андрея Феодоровича» исцелит его.

В это же время на Смоленском кладбище началось строительство новой каменной церкви. Воздвигнутое строение было уже весьма высоким, и каменщики трудились над возведением дома Божьего поистине адским трудом: сначала приходилось поднимать кирпич на леса, а уже потом класть его в кладку. Как-то рабочие стали примечать, что к утру площадки лесов оказывались заполнены кирпичами, хотя с вечера были пусты-пустехоньки. И так длилось изо дня в день. Наконец они решили узнать, кто же служит им такую добрую службу. Этим незримым помощником оказалась известная всей петербургской стороне «безумная», называющая себя Андреем Феодоровичем. Целыми ночами, в любую погоду, поднимала она кирпич и складывала на лесах.

Петербурженка Параскева Антонова, и так облагодетельствованная блаженной, получив в подарок дом, изредка принимала в нем «Андрея Феодоровича». Как-то юродивая, только переступив порог, выпалила удивленной хозяйке: «Вот ты тут сидишь да чулки штопаешь, а не знаешь, что тебе Бог сына послал! Иди скорее на Смоленское кладбище!» Параскева была весьма смущена этой нелепицей, однако не насмелилась ослушаться блаженную и побежала на кладбище. А там на ее глазах разыгралась трагедия: какой-то извозчик сбил с ног беременную женщину. Здесь же, на земле, та на последнем издыхании родила мальчика, а сама скончалась. Родственников и близких покойной не нашли, и Параскева взяла малыша к себе. Усыновив его, женщина воспитала сына по всем правилам христианской жизни, и он отблагодарил ее уважением и любовью до последних дней.

Ни много, ни мало – 45 лет видели блаженную на улицах Петербурга. На 71 году жизни она тихо почила. Все в той же зеленой кофточке и красной юбке, в простенькой могилке на Смоленском кладбище ее и похоронили – без почестей и пышных кортежей, помпезных надгробий и шумных оркестров. Но сейчас, пожалуй, нет человека во всей святой Руси, кто бы не слышал о Ксении Петербуржской. В день ее памяти на Смоленском не протолкнуться: от полунищих путников странного вида до дам в норковых шубах и с охраной, от юных студентов до еле движущихся старушек, от монахов в черных одеяниях до, практически, атеистов, пришедших сюда на авось. У каждого со святой – свои, очень интимные отношения, и для каждого у нее есть ответ – без выходных и праздников. Наверное, очень близко она стоит у Престола Вседержителя.

Обращаются к ней просто и ласково, так, как не зовут, наверное, ни одного православного святого – Ксеньюшка, матушка Ксения, и это – лакмусовая бумажка. На фоне того, как во блаженной Ксении просияли и соединились величие духа и простота души, умаленность и возвышенность, все наше правильное, чинное кажется комичным и нелепым, словно большеразмерный мужской военный мундир на хрупкой женской фигурке.

Заживо похоронив себя для жизни после смерти любимого мужа, умершего, к ее ужасу, без покаяния, она обрела намного большее – жизнь вечную. Любовь земная сменилась в ее сердце на то чувство, что неподвластно времени и стихиям – всепобеждающую верность. Вся жизнь блаженной Ксении – об этом.

Верность мужу, верность Богу, наконец, верность себе. Это и было то, что, по мне, сохранило ее душу невредимой, вопреки всему: насмешкам, злу, осуждению. Тот путь высшей формы внешнего безумия – юродство – которым шла святая, был послан ей свыше как ответ на отчаянное «как жить дальше». Это, ни в коем случае, не панацея для всех – ее подвиг по сей день остается не постижимым уму простого человека, но и вчера, и сегодня, и завтра жизненный пример блаженной Ксении свидетельствует о том, как может любовь земная стать любовью вечной. Не вознести на небеса, но стать опорой и поддержкой. А святая, и вчера, и сегодня, и завтра, все так же «безумием мнимым» обличает «безумие мира» и просит: «Кто меня знал, да помянет мою душу для спасения своей души».
Если вы заметили ошибку, выделите необходимый текст и нажмите Ctrl+Enter или Отправить ошибку, чтобы сообщить об этом редакции.
Если Вы обнаружили ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter или эту кнопку Если Вы обнаружили ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите эту кнопку Выделенный текст слишком длинный!
Читайте также